Главная | Регистрация | Вход
...
Меню сайта
Форма входа
Категории раздела
СРОЧНО ! ВАЖНО ! [0]
ДОСТОЙНО ВНИМАНИЯ [0]
ЭТО ИНТЕРЕСНО МНЕ, МОЖЕТ И ВАМ? [0]
Поиск
Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 68
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Статистика

    Онлайн всего: 1
    Гостей: 1
    Пользователей: 0
    статистика посещений сайта
    SATOR.ucoz.ru




    РОНДО
    Письма о России
    продолжение
    НАЗАД
    СОДЕРЖАНИЕ
    ВПЕРЕД

    Письмо  седьмое 1). Москва, 1731. Если сравнить последнее известие в предъидущем письме и все это письмо с шестою частью «Loisirs du Chevalier d'Eon», то по сходству их между собою  надобно  заключить,   что   д'Эон   воспользовался   этими письмами. Только он еще сильнее, нежели автор писем, витийствует с целию сделать еще более интересною ту, которая была предметом  его  сострадания,   и   всю   вину   слагает   на Петра Великаго. Если женщина   лестно  отзывается  о  несчастной особе ея пола, то это извинительно. Здесь можно бы найти доказательство   того—к  какому  полу   принадлежал кавалер д'Эон,   но   им   скорее   руководила   злоба   и желание   в истории  великаго   государя  отыскать  пятна. Он говорит, будто развратный  любимец  Петра,   оказавший  впрочем  Poccии безсмертныя услуги, Лефорт увлекал царя к порочным удовольствиям, тогда как царь уже нисколько лет (с 27-го января 1689 г.)  жил в совершенном согласии с своею супругою Евдокиею Федоровною, и имел от нея двух сыновей: Алексея Петровича  (род.   19-го   февраля  1690 г.) и Александра Петровича (род. 30-го октября 1691 г. и умершаго в том же году). 25-го января 1694 г. царь лишился своей матери, царицы  Натальи Кирилловны, которая строго наблюдала за его поступками. Его путешествия в Переяславль-Залесский и Архангельск, оба его Азовские походы, его частыя отлучки  для постройки судов в Воронеж и, наконец, его продолжительное путешествие с пышным посольством в Голландию, Англию и Вену—отучили его  от  супружеской любви  и обратили его привязанность к той особе, о которой мы уже говорили. Со стороны супруги, конечно, не обошлось без ревности и упреков. Но нельзя утверждать,  будто  царь  подозревал свою  супругу, или когда либо приказывал сказать о ней с намерением что-либо предосудительное. Евдокия жила спокойно в Московском дворце до самаго  возвращения  Петра   из его большаго путешествия с посольством.  Нисколько  не обнаруживается также из современных  Записок, чтобы мятежные  стрельцы имели относительно ея преступные замыслы, также как и прежде  в разсуждении Царевны Софии (!?). Петр, вероятно, хотел избавиться от ревнивой жены, часто осыпавшей  его слишком резкими упреками, и потому решился  отделаться   от  докучливой  обличительницы его поведения так, чтобы она потеряла всякую надежду пользоваться когда либо прежним величием, т. е. заставил ее принять монашество.   Корб  (на стр.   80)   говорит, что это случилось в половине сентября месяца 1698 г.; а именно царица была отправлена в суздальский Покровский монастырь, в который и прежде бывало удалялись царицы и царевны. В монашестве Евдокия приняла имя Елены, и затем ее оставили  в  покое. Целыя двадцать лет об ней ничего не было слышно, пока судьба ея сына, царевича Алексея Петровича, не отозвалась и на ней. В эту эпоху, в 1718 г., ее перевезли из Суздаля в Шлиссельбург.  Не смотря  на суровый суд, которому подверглись виновные,   саму   царицу   всячески   щадили.   Ея   переписка с офицером Степаном Глебовым, находившимся в Суздале в 1710  и   1711 годах, по случаю набора рекрутов, была тогда напечатана   и  возбудила  тогда сильное подозрение, которое оба они   при  допросе подтвердили. Следовательно, напрасно автор и еще более г. д'Эон расточали свое остроумие   и красноречие для   оправдания царицы и Глебова. И кто-же не признает вымышленными включенныя в разсказ речи? Относительно этого случая, в разсказах Вебера о «Преобразованной России» более правды; во первых,  этот автор в то время сам живал и в Петербурге и в Москве; во вторых, в качестве иностраннаго   министра,   собирал обо всем точныя сведения и имел в руках печатное следствие и судопроизводство, как о царице, так и о царевиче; в третьих, если-б было известно, что-либо кроме того, что там заключается, он, конечно, упомянул бы о том. Таким образом, самые достойные монархи попадаются иногда, по несчастию, в руки составителей анекдотов, людей, показывающих вид, будто они присутствовали при самых секретных  беседах,   или  открыли  какия-то  особенно   тайныя бумаги. Если допустить, что чрез изустныя предания они узнали что нибудь, то и тут оказывается, как произвольно они поступают с этими сведениями, и как под их пером история обращается в роман; в конце концов выходит так, что и самая правда делается через них неправдоподобною.—По вступлении на престол Петра II, в мае 1727 г., для царицы Евдокии настали лучшия времена. Ей было разрешено поселиться в Москве, тоже в монастыре; но ей не дозволили посетить императора   и   его сестру в Петербурге, как было она желала. Так устроил Меншиков, опасавшийся, чтобы царица не приo6рела на юнаго монарха, своего внука, того влияния, которое он сам  хотел иметь безраздельно. По видимому,   Меншиков не желал даже везти так скоро императора в Москву для коронации, по причине его несовершеннолетия.   После падения Меншикова   царица  почти с каждою почтою писала императору и его сестре, чего она прежде не осмелилась бы делать. В этих письмах  (сохранившихся   до  сих пор) она выражает сильное  желание повидать своих внуков, и проговаривается даже, что ее не затруднит поездка в Петербург. Она успокоилась, когда  император отвечал ей, что он сам скоро будет в Москву.   Тем не менее,  она   продолжала переписку, покуда внук  ея   действительно   приехал   в   Москву.   В   каждом письме  есть  приписка  ея  собственной   руки,   но без подписи имени, вероятно потому, что царица недоумевала, как ей подписываться: Евдокией-ли или Еленой? Она жила  в Москве, в так называемом Новодевичьем монастыре,   получала богатое содержание, и иногда приезжала ко двору, но не имела  ни малейшаго  влияния  на правление.  Она  скончалась  27-го августа 1731,  а  не  1737 года, как сказано у д'Эона, что и переводчик  писем  напрасно   повторил, так  как это может быть не более как опечатка в подлиннике.

    1) «Русская Старина» изд. 1873 г., том VIII, стр. 44—45.

     
     

    В восьмом, девятом и десятом письмах из Москвы, 1731 г., нет ничего любопытнаго для публики.

     

    Письмо одиннадцатое. Москва, 1732 г. Здесь разсказывается история с молодым человеком, котораго позорно наказали за то, что он дурно отозвался о некоторых женщинах. Случай этот действительно происходил, но несправедливо, будто упомянутый господин до того путешествовал по Франции. Он никогда не выезжал из пределов Ингерманландии. В то время он хлопотал о получении отцовской должности смотрителя петергофскаго дворца,  так как отец его перед тем умер. Упомянутыя женщины принадлежали к среднему сословию. Хотя время, когда это случилось, составляет не важную подробность, однако в письме есть ошибка: следует означить 1731-й год, так как императрица переехала в Петербург в 1732 году.

     

    Письмо двенадцатое. Москва, 1732 г. Следовало бы означить тоже 1731 г.,   потому что автор говорит о путешествии двора в Петербург, как о предстоящем еще событии. Bcкоре после того, как Анна объявила себя самодержавною императрицею,  семейство  Долгоруких впало  в немилость.   А переворот этот совершился 25-го февраля 1730 г. Царская невеста и ея семейство были сосланы в Березов, где незадолго перед тем, 22-го октября 1729 г.,  скончался  князь Меншиков.  В том, что было сделано завещание   в пользу царской невесты, нет сомнения. Не известно только наверное, утверждено-ли оно было подписью  императора. Напротив того, известно, что завещание самим отцом невесты, князем Алексеем Григорьевичем Долгоруким, было брошено в огонь, после того как он  увидел, что, при обсуждении кого назначить преемником царю, остальные члены совета не входили в соображение об означенном документе; следовательно, это завещание не могло никогда   произвести  какой-либо  вред.   Очень  не кстати замечает автор, будто судьба обеих княжен, бывших одна после другой невестами юнаго императора,  если бы они встретились в ссылке, могла бы послужить прекрасным сюжетом для трагедии. Разве только для разговора в месте ссылки? Но, на самом деле, княжна Меншикова, также как и отец ея, скончалась раньше, также как мать ея, рожденная Арсеньева, и тетка по отцу, Варвара Даниловна. Поэтому императрица Анна могла оказать милость только двум детям князя Меншикова, сыну и дочери, вызвав их из ссылки. Сына она пожаловала в поручики гвардии, и он  в последствии  умер  в чине генерал-поручика; дочь она выдала замуж за генерал-поручика Густава Бирона, брата обер-камергера,  в последствии герцога  курляндскаго Бирона. Со стороны императрицы Анны это было, без сомнения, великодушие,  потому что Меншиков, в 1726 году, желая  сам бытьгерцогом Курляндии, оскорблял императрицу, бывшую тогда герцогинею Курляндскою. От этого, конечно, он не был еще ея заклятым врагом, и о каких-либо личных оскорблениях никогда и помина не было.

     

    Письмо тринадцатое. Москва, 1733 г. Здесь не встречается ничего любопытнаго; можно только сказать, ради связи с остальным, что письмо должно относиться к декабрю 1731 г. Автор уже носит фамилию Рондо, и дней через десять предполагает отправиться в Петербург.

     

    Письмо четырнадцатое. Петербург, 1733 г., т. е., по настоящему, 1732 г. Описывается въезд императрицы в Петербург, но не вполне точно. «В двух (английских) милях от города,—говорит автор,—ея величество встретили все члены юстиц-коллегии, сухопутные и морские офицеры, иностранные купцы, члены академии и иноземные министры. Она проехала через пять, нарочно для сего случая выстроенных, триумфальных ворот», и т. д. Вместо юстиц коллегии, следовало сказать сенат; вместо сухопутных и морских офицеров—генералитет и адмиралтейство; об иностранных купцах упомянуть в конце, так как они, иноземные министры и члены академии наук представлялись уже во дворце. Было построено не пять, а только двое триумфальных ворот, и в последствии в подобных случаях их никогда более не бывало. Торжественный въезд происходил 16-го января 1732 г. Личности высоких особ изображены верно и списаны с натуры. Незамужняя (?) сестра императрицы именовалась Прасковья; она скончалась, в Москве, 8-го октября 1731 г. Герцогиня Мекленбургская скончалась в Петербурге 14-го января 1733 г. 1).

     

    Письмо пятнадцатое. Петербург, 1733 г.—не содержит в себе ничего любопытнаго.

    1)«Русская Сгарина» изд. 1873 г., том VIII, стр. 45—46.

    Письмо шестнадцатое.   Петербург,  1733 г. Распространяясь здесь о посольствах турецком, татарском и китайском, автор относительно перваго ошибается: в это время турецкаго посланника в Петербурге не было.  При русском дворе очень обыкновенны  татарския  посольства,   к которым   причисляют черкасское,   бухарское   и  калмыцкое;   но китайское   посольство было ничто необыкновенное.  По поводу его гораздо основательнее было бы выбить медаль, нежели как сделали это французы по поводу сиамскаго посольства и, в другой раз, русскаго, в бытность их в Париже. Уже в 1731 г., в Москву приезжало китайское посольство: въезд его состоялся 2-го января; но оно относилось более до волжских калмыков, чем до русскаго двора. Второе посольство прибыло в Петербург 26-го апреля 1732 г.; торжественный въезд его в столицу происходил на другой день; затем, 28-го,  в день  коронования   императрицы,  имело   публичную аудиенцию,  а  9-го  июля оно на такой же аудиенции откланялось государыне перед возвращением в Китай.   А так как все это происходило в 1732, а не в 1733 году, то это доказывает, что и настоящее письмо обозначено годом вперед.

     

    Письмо семнадцатое 1). Петербург, 1734 г. То, что здесь говорится о рукодельи графини Бирон, в последствии герцогини курляндской, и о ласковом обращении императрицы Анны, вполне верно. Весьма вероятно, что г-жа Рондо нередко работала с графинею, и при этом имела не один раз случай видеть императрицу и говорить с нею. Заключительныя слова в письме: «не испугайтесь, если придется вам получить письмо из лагеря».—поясняемыя переводчиком предположением императрицы идти в главе своего войска в поход (именно в Польшу)—не имели серьезнаго основания. Войска ушли в Польшу еще в 1733 г., следовательно, и письмо написано в том же году. В следующем письме автор некоторым образом отрицает свое предположение.

    1) «Русская Старина» изд. 1873 г., том VIII. стр. 46—47.


    Письмо восемнадцатое. Петербург, 1734 г. Это число, кажется, верно. Автор описывает великолепное празднование дня рождения императрицы, и прелестное, по неожиданности и изяществу, убранство дворцовой залы; по обеим стенам ея разставлены были померанцевыя и миртовыя деревья в цвету, распространявшия приятное благоухание, между тем, как из окон видны были только снег, да лед. 28-го января, день рождения Анны, праздновался обыкновенно с большим торжеством, и убранство залы живыми растениями было еще новинкою, которая потом неоднократно повторялась. Из слов автора: «мы недавно праздновали день рождения», можно заключить, что она писала о том зимою, а, между тем, она упоминает о пребывании на даче, вероятно, на петергофской дороге; эти дачи заняты бывают только в летнее время.

     

    Письмо девятнадцатое. Петербург, 1734 г. Верное и занимательное описание празднества по случаю взятия Данцига. Переводчик ошибся, относя это событие к 15-му июня; Данциг сдался 27-го числа по старому стилю. Взятые при этом в плен французы прибыли в Петербург 6-го июля.

     

    Письмо двадцатое 1). Петербург, 1735 г. Характер цесаревны Елисаветы и принцессы Мекленбургской Анны описан верно. История одной шведки, пробывшей 18 лет в плену у татар (калмыков). В 1716 г. построена крепость Ямышева, на берегу Иртыша. Шедший из Тобольска и Сары караван намеревался подвезти гарнизону припасы. При караване находился плененный под Полтавою шведский штык-юнкер, по имени Ренат. Не доходя шестидесяти верст до Ямышевой, караван подвергся нападению войск калмыцкаго владетеля Контайши, и начальствующий офицер был убит. Жена его и штык-юнкер были взяты калмыками в плен. Они женились, а Ренат разбогател в калмыцком плену, научив калмыков лить пушки из тамошней железной руды, о которой калмыки ничего не знали; с помощью этих орудий Ренатъ доставил калмыцкому войску большой успех в войне против китайцев.   За эту   важную  услугу,   калмыцкий князь  Галдан-Церин даровал Ренату и жене его свободу, и в следующий затем год они возвратились на родину через Сибирь, привезя с собою значительныя сокровища золота в слитках. Поэтому автор писем мог видеть эту шведку. Но это могло случиться только в 1734 г. Автор говорит:  «Они здесь (в Петербурге) женились», т. е. обвенчались. Разумеется, у калмыков не было возможности совершить этот обряд.

    1) «Русская Старина» изд. 1873 г., том VIII, стр. 47—48.

     

    Письмо  двадцать первое.   Петербург, 1735 г.   О религиозных обрядах здесь не место говорить. Но надобно   опровергнуть обвинения автора касательно русскаго обряда крещения над  взрослыми лицами.   Г-жа Рондо замечает, что следовало бы  хотя лицам женскаго пола иметь на себе во время обряда, в присутствии  большаго  собрания  людей,  не одно  только крестинное  платье.   Но  что   ей  мешало   удостовериться  в том, что это так и делается, и все взрослые люди, обоего пола, при крещении надевают длинную мантию или сорочку не из очень тонкаго полотна.   В целом письме только  одна историческая подробность,   именно   возвращение   из ссылки   сына и младшей дочери князя Меншикова; брак последней с братом Бирона и смерть ея. Может быть, письмо относится к 1734 г. Ссыльные возвратились в 1732 г.;  свадьба  была весною 1733 г.,  а кончина, вероятно, последовала в 1734 г., но не могу в том ручаться, так как въ то время меня не было в Петербурге 1).

    Письмо двадцать второе 2). Петербург, 1735 г. Говорится о фельдмаршале графе Минихе. В прежнее время этого замечательнаго человека считали старше, нежели он был, и сам он не считал нужным исправлять это заблуждение. В 1730 г. в петербургской академии наук было напечатано по-

    1) Княжна Александра Александровна Меншикова, бывшая замужем за Густавом Бироном (f 1742 г.), род. 17-го декабря 1712, f 13-го октября 1736 г. (См. родословие фамилии Бирона, «Русская Старина» изд. 1873 г., том VII, стр.62).

    2) «Русская Старина» изд. 1873 г., том VIII. стр. 48.

    поздравительное стихотворение на немецком языке, по случаю дня рождения Миниха, 9-го мая, и на заглавном листе было сказано, что граф благополучно сменил роковой климактлический 49-й год жизни 50-м. Столько же лет дает ему и автор писем, и то же подтверждает издатель в примечании. Но я знаю наверное, и Бюшинг, в 3-й части своего издания «Магазина», подтверждает это, на основании сообщений самого графа, что он родился в 1683 году, и так как он умер 16-го октября 1767 г., 84-х лет, 5-ти месяцев и 7-ми дней от рождения, то, согласно сему, и следует исправить замечание издателя; то же самое приводит в своем замечании издатель переписки. Принц Гесеен-Гомбургский не был соперником Mиниха, а подначальным ему служащим. Манштейн оставил нам другое изображение этого принца, и сверх того напечатано и оправдание сего последняго 1).

    Письмо двадцать третье. Петербург, 1735 г. Здесь описывается ссора двух барынь, но имена их не сказаны. Одна из них должна быть госпожа Лефорт, супруга саксонскаго посланника, судя по характеристике ея отца, по имени Монбель. Об этом Монбеле говорится в Записках де-Бразе (том II, стр. 135). Другая дама была, как полагают, жена голштейнскаго министра, графиня Бонде. Я не знал ея, потому что в то время находился в дальнем путешествии. О причине ссоры мне ничего неизвестно.

    Письма двадцать четвертое и двадцать пятое — не содержат в себе ничего о России; только в последнем говорится о мызе Стрельне, которая ныне (1776 г.?) находится в том же состоянии, как и прежде. Описание катанья с ледяных гор на маленьких санках, помещенное в 27-мъ письме, не представляет ничего особенно интереснаго. В последующих письмах изображены высокия особы: дело не совсем легкое, при котором не трудно впасть в заблуждение. Касательно сведений о семействе Черкасских я сошлюсь на более верныя из-

    1) См. «Записки  о Poccии Манщтейна», изд. «Русской Старины» 1875 г. стр. 46—47, 95-96, 246—247.   Ред.

    вестия, содержащияся в истории  фельдмаршала  Шереметева. Имя третьяго кабинета-министра следует писать Ягужинский. Гофмейстерину принцессы Анны Мекленбургской   звали   Адеркас. По неизвестным  причинам ей велено  возвратиться на родину 1). Вместо обер-гофмаршала Лёвенвольде, сказано Лёвенвальд. Упоминаемый в 35-м письме  муж благородной венецианки назывался вообще, по  своему месторождению, Рагузинский,  но  действительная   фамилия   его  была  граф  Савва Владиславич.   Так как в двух последних письмах говорится  о  браке   принцессы  Анны  с  принцем  Антоном Ульрихом Брауншвейгским—событии, не нуждающемся в пояснениях, то я, за тем, надеюсь, удовлетворил ваше желание; а вас, милостивый  государь,   прошу   принять   мою  готовность в сообщении вам моих замечаний по этому небольшому собранию писем, как слабое доказательство высокопочитания и проч., и проч.

    1) Эти причины изложены в «Записках Манштейна», издание «Русской Старины» 1875 г., стр. 63.
    ПРИМЕЧАНИЯ
    НАЗАД
    СОДЕРЖАНИЕ
    ВПЕРЕД