Величие богов и их многочисленных благодеяний прославлялось в особо священные дни и праздники. Для общины самыми важными из этих богов были местные, которые являлись их покровителями и защитниками. Однако по всей стране народ Месопотамии также выражал свою благодарность за плодородие своих земель, урожай с которых поддерживал их жизни и зависел от расположения богов.
Самыми большими из этих сельскохозяйственных праздников были «Акити» —по-шумерскии «Акиту» —по-аккадски. Это слово имеет неопределенный смысл и вполне могло быть заимствовано шумерами у другого народа. Церемонии, связанные с этим праздником, происходили главным образом в сельской местности сразу за крепостными стенами, в сооружении, которое называлось «здание Акити» (или «Акиту") В некоторых сообществах, подобных Вавилону, церемонии проводили один раз в год сразу после праздника ячменя в марте во время весеннего равноденствия (ячмень был главным и зерновых в Месопотамии). В других сообществах, подобных Уру, было два праздника в год — один во время урожая, а другой — в сентябре, когда посеянный урожай был сжат. Из-за того что жители Месопотамии считали осеннее равноденствие началом их года, праздник урожая «Акиту» являлся также и новогодним праздником, и временем для дополнительных празднований
До наших дней дошли в фрагментах тексты, датирующиеся временем : 1000 до 600 гг. до н.э., и копии, относящиеся к эллинистическому периоду. Благодаря этому мы знаем основные черты и многие детали празднование «Акиту» в древнем Вавилоне.
Праздник начинался в весеннее равноденствие, в первый день (Замруж) древнего месяца Нисана, то есть 20— 21 марта. В этот день эксцентричных лунный календарь наконец совпадает : солнечным. Праздник длился в обшей сложности 12 дней. Первые шесть-семь дней (точно мы не знаем) занимали религиозные ритуалы, проводившиеся первосвященниками в помещениях, а последние пять или шесть дней включали процессии на открытом воздухе и публичные ритуалы. И из-за того что богом-покровителем был Мардук, именно Мардук был фокусом всех церемоний вместе со своим первенцем, Набу, который почитался как в самом Вавилоне, так и в близлежащей Борсиппе.
O пeрвом дне праздника мы не имеем информации. Во второй день первосвященник молился в одиночестве перед статуей Мардука, прося о божественной защите города. В третий день первосвященник инструктировал ремесленников, как изготовить две деревянные куклы, символизировавшие почитающих Набу. В четвертый день первосвященник молился перед статуями Мардука и его божественной супруги Сарпаните в ее примыкающем святилище. Затем, стоя во дворе, он поворачивался на север и трижды произносил благословение всему храмовому комплексу. В конце того же дня царь отправлялся в Борсиппу, чтобы забрать священный образ Набу и доставить его в Вавилон. Вечером первосвященник стоял перед статуей Мардука и читал весь «Эпос о Творении» — поэму, которая прославлял возвышение Мардука среди богов и его созидательное искусство, включая упорядочение космоса и создание человека. В пятый день первосвященники снова молились — перед статуями Мардука и Сарпаниты, обращаясь к ним в звездных терминах. Потом их храм ритуально очищался, так же как и святилище Набу, расположенное в том же храме. Потом святилище Набу покрывалось золотым балдахином в ожидании прибытия бога из Борсиппы в сопровождении царя Вавилона. После этого следовала драматическая церемония: священники лишали царя его царских регалий, ударяли его по лицу и заставляли опуститься на колени перед изображением бога. Этот акт уничижения обозначал превосходство церкви над государством, бога над человеком. На коленях царь делал признания в грехах и давал клятвы, что он не злоупотреблял доверенной ему властью и не забывал интересов Вавилона, его народа и его богов. В своей негативной формулировке «Я не...» эти клятвы весьма похожи на «Отрицающие призна-ния из египетской Книги мертвых, в которой души умерших стремятся получить доступ в рай. Похожи они и на библейские «Десять заповедей», которые тоже написаны в негативной форме: «да не будет...» После завершения признаний царь снова получал удары по лицу, пока из глаз царя не появлялись слезы — знак осознания им его вины. Позднее, непосредственно перед закатом, царь снова приобретал знаки царского достоинства, вместе с первосвященником сжигал подношения и молился планете Меркурий, «звезде Мардука», которая в это время появлялась на горизонте (Нисан был месяцем, когда появление Меркурия совпадало с положением солнца на горизонте). На шестой день статуи богов-покровителей и богинь из окружающих населенных пунктов прибывали в Вавилон, чтобы коллективно поприветствовать Мардука. Именно в этот день использовались две деревянных куклы у них отрезали головы их сжигали их в ритуальном огне в присутствии Набу (возможно это символизировало человеческие жертвоприношения или какой-то неизвестный нам эпизод из мифологии).
На седьмой или восьмой день праздник приобретал более народный характер, поскольку царь брал образ Мардука в руки и выносил из храма, в «раке судеб», расположенной в святилище Набу. В этой раке стояли Мардук, Набу и другие божества, а также находилась судьба царя на предстоящий год (а следовательно, и судьба его народа). После этого пред жрецами открывались двери и начиналась величественная процессия. В своей книге «Древний Ирак» Джордж Роу воспроизводит эту волнующую сцену:
Тогда формировался огромный торжественный кортеж, включавший статуи всех богов и богинь. Возглавляемая поблескивающей золотом и драгоценными камнями колесницей Мардука, которой правил сам царь, процессия двигалась по Дороге процессий через Вавилон в атмосфере всеобщего энтузиазма, под пение и музыку, причем когда процессия проходила мимо, люди становились на колени. Через Ворота Иштар этот кортеж покидал город, и после короткого путешествия по Евфрату доходил до «bit akitu» — храма, наполненного растениями и цветами в середине большого парка.
В этом храме Акиту начинался грандиозный пир, который продолжался три дня без перерыва. Его участники возвращались в Вавилон только на одиннадцатый день, сопровождаемые статуями богов. Возвращение величественной процессии обратно в город начинало следующую серию празднеств. Кортеж останавливался у храма Набу, где публично оглашалась судьба царя. После этого следовал последний пир, для особо высокопоставленных лиц. На двенадцатый день священный образ Набу переносился домой в Борсиппу, а образы богов из близлежащих населенных пунктов возвращались обратно.
Ученые спорят по поводу того, что за события происходили в храме Акиту и в самом Вавилоне после возвращения религиозной процессии. Два шумерских литературных документа — один относящийся к Шульги из Ура, а другой — к Иддин-Дагану из Иссина, говорит в поэтических выражениях, что каждый царь занимался любовью с богиней Инанной / Иштар, повторяя ее соединение с божественым пастухом Думузи. В случае с Иддин-Даганом эта связь происходила в его дворце в канун Нового года. В обоих случаях это был символический ритуал, который обновлял плодородие почвы. Мы также знаем, что во времена поздней Ассирии и позднего Вавилона в Вавилоне исполнялся ритуал, при котором статуи Мардука и Сарпанит клали в кровать рядом во время новогодних религиозных церемоний. Геродот, который весьма увлекательно и подробно рассказывает нам о Месопотами, говорит (История, 1:181), что рака на вершине вавилонского зиккурата была местом священного свидания.
На последней башне воздвигнут большой храм. В этом храме стоит большое, роскошно убранное ложе и рядом с ним золотой стол. Никакого изображения божества там, однако, нет. Да и ни один человек не проводит здесь ночь, за исключением одной женщины, которую, по словам халдеев, жрецов этого бога бог выбирает себе из всех местных женщин. Эти жрецы утверждают (я, впрочем, этому не верю), что сам бог иногда посещает храм и проводит ночь на этом ложе. (Перевод с греческого Г.А. Стратановского. — Примеч. пер)
В своем описании Геродот не считает новогодний праздник единственной возможностью для этого совокупления — напротив, похоже, что он считает это регулярным действием, а не событием, которое повторяется лишь раз в год. Но даже если допустить, что Геродот мог получить информацию о новогоднем празднике во время свое-го личного посещения Вавилона, то в последний раз этот праздник отмечался в 658 г. до н.э. — почти за столетие до его приезда. Персидский царь Ксеркс разрушил храм Мардука в 482 г. до н.э. и убрал статую бога из его дома - за десятилетия до визита Геродота.
Некоторые ученые высказывают предположение, что во время празднования Нового года происходила «священная свадьба» между царем (действовавшим как бог Думузи) и, возможно, первосвященницей Инанны / Иштар. Однако центром новогоднего праздника был Мардук, а не Думузи, и эти двое не связаны в месопотамской религии. Вместе с тем возможно, что свадьба Мардука и его божественной супруги Сарпаниты проводилась в ритуальных целях не только их статуями, но и живыми действующими лицами, когда царь играл роль Мардука, а жрица Сарпаниты играла роль этой богини, и что эта священная свадьба действительно происходила в дни праздника — либо в храме Акиту, либо по возвращении в Вавилон. Но древние источники слишком скупы на подробности празднования, так что нам приходится лишь заниматься интригующими догадками.
Что мы действительно знаем, так это то, что празднование весной Нового года в Вавилоне было наиболее пышным из религиозных праздников, призванным утвердить первенство великого вавилонского бога, и что во время праздника богу осуществлялись подношения для увеличения плодородия земель, которыми он правил.
