Следует отметить необычную мягкость и осторожность грозного султана, который против обыкновения не угрожал казакам страшными карами, а всего лишь предлагал им замириться. Обычный стиль и тон посланий османских владык - как предшественников, так и наследников Мохаммеда IV - был не таков. Вот, например, как автор послания запорожцам написал в Вену императору Священной Римской империи Леопольду I: «Я объявляю тебе, что стану твоим господином. Я решил, не теряя времени, сделать с Германской империей то, что мне угодно, и оставить в этой империи память о моем ужасном мече. Мне будет угодно установить мою религию и преследовать твоего распятого бога. В соответствии со своей волей и удовольствием я запашу твоих священников и обнажу груди твоих женщин для пастей собак и других зверей. Довольно сказано тебе, чтобы ты понял, что я сделаю с тобой, - если у тебя хватит разума понять все это. Султан Мохаммед IV».

Совершенно очевидно, что походных куреней Запорожской Сечи султан опасался куда более регулярной армии Священной Римской империи. И поделом. Кошевой атаман Иван Сирко собрал ближний войсковой круг, и ветераны многих сражений «з бiсурменами» составили текст, который должен был подтвердить в глазах султана их реноме. Мы приводим его на языке оригинала, поскольку он особенно хорош бэз перекладу.

Следует отметить необычную мягкость и осторожность грозного султана, который против обыкновения не угрожал казакам страшными карами, а всего лишь предлагал им замириться.

Обычный стиль и тон посланий османских владык - как предшественников, так и наследников Мохаммеда IV - был не таков. Вот, например, как автор послания запорожцам написал в Вену императору Священной Римской империи Леопольду I:

«Я объявляю тебе, что стану твоим господином. Я решил, не теряя времени, сделать с Германской империей то, что мне угодно, и оставить в этой империи память о моем ужасном мече.
Мне будет угодно установить мою религию и преследовать твоего распятого бога. В соответствии со своей волей и удовольствием я запашу твоих священников и обнажу груди твоих женщин для пастей собак и других зверей. Довольно сказано тебе, чтобы ты понял, что я сделаю с тобой, - если у тебя хватит разума понять все это. Султан Мохаммед IV».

Запорожские казаки - вольный народ, никогда не знавший ни рабства, ни унижения. Такова центральная мысль картины И.Е. Репина "Запорожцы", в которой оживлен боевой дух героев, наполненных смелостью и уверенностью.

Александр III, купивший картину для своей коллекции, был поражен ею.
"Как милостив и внимателен к нашим работам был Государь!!! Мне показалась моя выставка при нем вдесятеро интересней, и я без умолку объяснял разные подробности о своих работах. Как он восхищался "Запорожцами"!!",
- записал И.Е. Репин свои впечатления. Образы запорожцев даже "физически" были близки императору, который по силе и телосложению походил на богатырей древности. Жизнелюбие, горячая любовь к Отечеству и забота о его славе сближают репинских персонажей и русского царя.

Группа запорожцев дана крупным планом, она приближена к зрителю, который оказывается как бы свидетелем происходящей сцены. Дальний план картины - в сумерках, в дыму костров; колышутся в поднятых руках пики, колья; чувствуется, что вся Сечь возбуждена, кипит гневом. На таком фоне особенно сплоченно выступает основная, центральная группа.

Письмо турецкому султану Мухаммеду IV в ответ на требование покориться сочиняется сообща, каждый вносит свою деталь. Живое движение группы, тонко продуманная связь отдельных фигур создает ощущение внутреннего единства, единения атамана Серко и его соратников. Художник смело поместил на первом плане человека со спины, завершающего круг персонажей, в центре которого писарь. Запорожцы сгрудились вокруг него. Общий смех, варьирующийся на бесконечные лады, словно сопровождает любую реплику, выражающую презрение запорожцев к турецкому султану и его угрозам.

Для большинства фигур запорожцев Репину позировали его знакомые и друзья: писарь - историк Д. Эварницкий, Тарас Бульба - профессор Петербургской консерватории А. Рубец, есаул - артист Д. Стравинский; в образе казака с повязкой на лбу можно узнать художника
Н. Кузнецова, в образе Серко - генерала М. Драгомирова. Запорожец в высокой черной шапке писался с В. Тарновского, казак, опустивший кулак на спину соседа, - с художника  Я. Ционглинского.

Костюмы и многочисленные детали картины (утварь, старинные пороховницы, люльки, сабли, турецкие ружья с инкрустацией, бандура, баклага, белая свитка) также написаны с натуры, с подлинных исторических предметов.